9 сентября 2011 года в Москве (в Кремле в Успенской звоннице в Одностолпной палате!!!) была открыта выставка, посвященная творчеству французского модельера Поля Пуаре. Проходившая под названием «Пуаре – король моды», эта экспозиция получила широкое освещение в СМИ и восторженные отзывы. Особенно подчеркивалось, что «Поль Пуаре-революционер моды, предложивший ХХ веку её новую концепцию».
Выбор даты проведения этой выставки был не случаен. Она была приурочена к 100-летию визита Пуаре в Москву и Петербург, где он читал лекции о моде и устраивал показы своих коллекций. Это событие также нашло свое весьма любопытное отражение в прессе того времени.
На сайте виртуального музея знаменитого модельера Надежды Петровны Ламановой, в Московском доме которой проходил показ коллекций Пуаре, размещены очень интересные материалы. В их числе оригинал Московской газеты от 21 октября 1911 года, в которой можно прочитать статью «Поль Пуаре о современной моде». Вот небольшой отрывок.
“Поль Пуаре о современной модѣ.”
…Мы, т.-е. Россія, несомнѣнно, оказали значительное вліяніе на творчество г-на Поля Пуаре. И фасоны платьевъ, и рисунки многихъ матерій были цѣликомъ заимствованы у васъ. Мы видѣли бархатное манто, весьма мало отличающееся отъ нашего крестьянскаго тулупа, видѣли костюмъ для гулянья, цѣликомъ воспроизводивший костюмъ древняго русскаго кравчаго съ его собольей опушкой и широкимъ парчевымъ поясомъ.
Но помимо этнографаческаго элемента, заимствованнаго у васъ, едва ли не во всѣхъ туалетахъ сказалось вліяніе русскаго балета нѣкоторые силуеты были цѣликомъ выхвачены изъ Шехерезады, другiе также вызывали въ памяти изящные мазки кисти художника Бакста…
Итак, автор данной статьи указал на два источника, из которых черпал свое вдохновение знаменитый французский модельер. Это русский народный костюм и знаменитые Русские сезоны Сергея Дягилева.
«Русские сезоны» — прославленные на весь мир гастрольные выступления русских артистов балета и оперы, проходившие с 1908 по 1929гг., были организованы известным деятелем культуры и антрепренером Сергеем Павловичем Дягилевым (1872-1929).
В 1914 году английский журнал The Studio писал:
«Искусство теперь танцевало под музыку русского балета, оставившего отпечаток своего влияния и здесь, и там — на тканях, обоях и диванных подушках.» Через пятнадцать лет после постановки Шехерезады, в 1925 году, искусствовед Габриэль Моури писал: «Нет сомнения, что влияние русского балета не только на театральное искусство, но на моду, книги, рисунок тканей и действительно на все виды творчества столь же сильно сегодня, как и в 1910 году».
«Любовь русских к ярким цветам, проявившаяся в балете, изменила взгляды и вкусы Запада и навсегда сохранилась в моде, в стиле убранства интерьера. Даже сегодня мы чувствуем ее влияние на нас». Так писала в своей книге «Страна Жар-птицы. Краса Былой России» (1980) американская писательница Сюзанн Масси.
С.П. Дягилев, собрав вокруг себя талантливейших русских художников, композиторов, певцов, артистов, хореографов…, создал культурный феномен, определивший дальнейшее развитие мирового искусства, превзойти который за истекшие 100 лет не смог никто и нигде.
Одним из множества триумфов Русских Сезонов стала постановка Михаилом Фокиным балета «Шахеразада» на музыку Н.А. Римского-Корсакова. Художником-оформителем этого балета стал Лев Бакст. «Его декорации прославились, изменили моду и определили пути развития оформительского искусства на последующие полтора десятка лет. Изобретательность Бакста в области театрального костюма осталась непревзойденной. Его костюмы подчеркивали красоту человеческого тела. Перья удлиняли линии, выразительность движений подчеркивалась блеском драгоценностей и развевающихся одеяний. Бакст был провозглашен величайшим в мире театральным художником сразу после премьеры балета. Эта постановка на много лет вперед определила пути развития сценографии, оказала влияние на работу создателей костюмов, художников-декораторов, ювелиров и всех мастеров декоративно-прикладного искусства». (Сюзанн Масси).
Под влияние творчества Бакста попал и Поль Пуаре (Poiret). И этот факт был общеизвестен. В. Маяковский в своей статье «Как бы Москве не остаться без художников» (1914) пишет. «Л. Бакст получил звание академика в Петрограде за то, что в салоне Пуаре дает лучшие выкройки парижских мод».
Сам Лев Бакст в своей переписке с женой был еще более откровенен. (Материал с сайта виртуального музея Н.П. Ламановой.)
«Твое поручение я передал Влад[имиру] Ник[олаевичу], он просит меня пойти к Callot, но я не хочу, ибо – я партии Poiret и факт, что он поручил мне сочинить для него 10 костюмов, уже известен всему Парижу и конечно rivalité (соперничество) неприятно Callot. Я же принял его заказ, чтобы видеть как весь Париж, а через год и весь мир (элегантный) будет носить рабски то, что я выдумал. Лестно».
«Слыхала ли ты про Poiret портного? (C’est le dernier cri (последний крик моды. – Р.К.). На днях он мне предложил 10 тысяч франков за 12 рисунков модных туалетов. Художники мне отсоветывают соединять свое имя с его, боятся, что я буду «déclassé» (утрачу статус. – Р.К.). Но будет чудно, если Петербург через 2 года (раньше не докатится) будет носить мои фасоны»
Сам же Лев Бакст, как и все художники, входившие в творческое объединение «Мир искусства» (И. Билибин, Н. Рерих, Б. Кустодиев, А. Головин и многие другие) тщательно изучал русский исторический костюм и создавал в своих работах его талантливую вольную интерпретацию.
Не менее интересна и заметка в Петербургской газете от 23 февраля 1911 года, в которой также освещается показ коллекции Пуаре.
«Откуда возникла в Париже мода на платья-шаровары? Оказывается, ее создали мы, русские! В одной из французских газет напечатано интервью с известным дамским портным, где он говорит, что «вдохновителем» этой моды является Бакст со своим прошлогодним балетом «Шехерезада», где русские танцовщицы появились в шароварах. Я посмотрел журнал «Comedia illustre», где были снимки с русских артистов в балете «Шехерезада», и действительно нашел большое сходство с нынешними модными юбками. Итак, русские вводят в Париже уже вторую моду, если вспомнить прошлогодние шляпы в стиле нашего деревенского «повойника».
О том, что платья-шаровары существовали задолго до рождения Льва Бакста и Поля Пуаре может свидетельствовать гравюра 1776 года «Донская казачка» (Хранится в Музее А.С. Пушкина на Пречистенке в Москве).
В 18 веке для донских казачек юбка-шаровары была частью народного костюма.